Десятилетний зуд мирового компьютера

Последнее столетие человечество неоднократно переосмысливало само понятие компьютера.

Мы прошли путь от гигантских вычислительных машин середины XX века, предназначенных для наведения ракет, к мэйнфреймам IBM для бизнеса; затем Microsoft и Apple превратили персональные компьютеры в массовый домашний продукт, после чего началась эра смартфонов, вместивших вычислительную мощь в каждый карман.

С каждым новым скачком производительности компьютеров менялись основы взаимодействия человека с миром.

В 2013 году 19-летний Виталик Бутерин, играя в World of Warcraft, испытал озарение: после того, как Blizzard произвольно ослабила класс чернокнижников, он задумался — кто вправе менять правила цифрового мира по своему усмотрению?

А если бы существовал «мировой компьютер», не принадлежащий корпорациям, не подконтрольный единой власти и доступный каждому? Мог бы он стать новой парадигмой вычислений?

30 июля 2015 года в берлинском офисе несколько десятков молодых разработчиков наблюдали за счетчиком блокчейна. При достижении блока 1 028 201 основная сеть Ethereum была запущена автоматически.

По воспоминаниям Виталика: «Мы все сидели и ждали, когда число дойдет, и вот наконец это произошло. Примерно через полминуты начали формироваться блоки».

В этот момент загорелась искра мирового компьютера.

Генезис и первая искра

В те годы в экосистеме Ethereum было менее сотни разработчиков. Впервые смарт-контракты интегрировали в блокчейн — появилась тьюринг-полная платформа, которая превратила блокчейн из простого реестра в публичный глобальный компьютер, способный запускать любые программы.

Первое же испытание не заставило себя ждать.

В июне 2016 года The DAO — децентрализованную автономную организацию на базе Ethereum — взломали через уязвимость в смарт-контракте, похитив ETH на сумму 50–60 миллионов долларов. Сообщество горячо спорило о возможности «отката блокчейна». В итоге в ходе хардфорка средства удалось вернуть, но цепь разделилась: возник Ethereum Classic.

Этот инцидент поставил вопросы управления на первый план: должен ли мировой компьютер оставаться неизменным или обязан исправлять ошибки ради защиты пользователей?

Бум ICO 2017–2018 годов вывел Ethereum на новые высоты: десятки миллиардов долларов были привлечены через токенсейлы, цена ETH росла. Но после этого последовал резкий спад: к концу 2018 года курс ETH упал более чем на 90% от максимума, сеть столкнулась с критикой из-за перегруженности и высоких комиссий. На этом фоне рост популярности CryptoKitties едва не парализовал mainnet, впервые продемонстрировав ограничения мирового компьютера по пропускной способности.

Для преодоления этих барьеров сообщество Ethereum занималось исследованиями on-chain-шардинга с 2015 года, стремясь повысить throughput за счет разделения проверки между узлами. Шардинг оказался крайне сложным, поэтому параллельно шли поиски off-chain-решений — от первых state channel и Plasma до rollups, которые стали популярны в 2019 году. Rollups кардинально увеличили throughput, группируя множество транзакций и отправляя их на верификацию в mainnet, при этом для обеспечения доступности данных по-прежнему используется основная сеть. Примерно к 2019 году в Ethereum был решен ключевой технический вопрос доступности данных для масштабной валидации.

Эти новации позволили Ethereum реализовать стратегию масштабирования с опорой на безопасность основной сети и выполнение операций на втором уровне, превратив мировой компьютер в многослойную кооперативную систему.

В последующие годы на Ethereum стремительно развивались DeFi — децентрализованные кредиты, трейдинг, деривативы. NFT-бум сделал цифровое искусство объектом внимания рынка: работа Beeple была продана за 69 миллионов долларов на аукционе Christie’s. Даже в фазе рекордного спроса высокий уровень комиссий сохранялся. Протокольные апгрейды начали менять ситуацию: в августе 2021 года был внедрен EIP-1559 с механизмом сжигания комиссии в каждой транзакции, что снижало инфляционное давление в периоды ажиотажа. В течение некоторых отрезков бычьего рынка 2021–2022 годов ETH становился дефляционным, а курс достигал рекордных 4 900 долларов.

15 сентября 2022 года The Merge переключил сеть с энергозатратного PoW на PoS, снизив энергопотребление на 99%, выпуск новых ETH — на 90%, а держатели получили возможность участвовать в стекинге и обеспечивать безопасность сети. Энергетическая система мирового компьютера была полностью преобразована.

Через год после Merge чистое предложение ETH сократилось примерно на 300 000 монет — резкий разворот по сравнению с инфляцией при PoW. Этот дефляционный эффект усилил ожидания дефицита ETH на рынке.

К концу 2023 года, после череды технологических реформ, производительность основной сети и экономические механизмы Ethereum существенно улучшились. Однако возникли новые угрозы. В марте 2024 года для удешевления операций и стимулирования роста rollups был внедрен апгрейд Dencun (Deneb + Cancun) и EIP-4844 (Proto-Danksharding). Rollup'ы получили возможность отправлять транзакции c «data blob» — временное и дешевое хранилище данных для агрегации layer 2-транзакций. В результате размещение данных L2 на mainnet подешевело на порядок. Успех Dencun ознаменовал новый этап удешевления rollups и приблизил мировой компьютер к полной реализации шардинга.

Спустя десять лет мировой компьютер превратился из концепции в инфраструктурный фундамент цифровой экономики.

Однако за фасадом активной сети назревают новые трудности…

Кризис зрелости

В 2024–2025 годах Ethereum сталкивается с типичными «болями роста» зрелого проекта.

Layer 2: вызовы фрагментации

Переход к архитектуре с акцентом на rollup снизил нагрузку на mainnet, но большая часть активности и стоимости теперь оседает на L2, не возвращаясь в основную сеть. В отчете Standard Chartered Bank (начало 2025 года) прямо отмечается: рост L2 ослабляет способность mainnet извлекать ценность, а одна только сеть Base от Coinbase «вывела» из экосистемы Ethereum около 50 миллиардов долларов капитализации.

Транзакции и приложения, прежде осуществлявшиеся в основной сети, сместились на дешевые L2, что снизило комиссионные доходы mainnet и сократило активность на блокчейне. Эта динамика ускорилась после внедрения Dencun: EIP-4844 радикально удешевил размещение данных rollups на базе сети, стимулируя перенос операций на L2. В последние годы rollups вроде Arbitrum и Optimism по количеству ежедневных транзакций временами догоняли или превосходили mainnet — это уже реальность «аутсорсинга исполнения» для Ethereum.

Другими словами, отдельные части мирового компьютера работают эффективнее за пределами основной сети, а способность mainnet аккумулировать ценность подтачивается.

Рост внешней конкуренции

Ограничения Ethereum по комиссиям и throughput открыли дорогу конкурентам с более быстрыми и дешевыми блокчейнами.

Solana, оптимизированная под высокую пропускную способность, стала центром притяжения разработчиков — большинство новых проектов и meme-токенов текущего рынка выходят именно там. В сегменте стейблкоинов Tron с минимальными комиссиями обеспечил огромные объемы эмиссии и переводов USDT: в обороте на Tron уже более 80 миллиардов USDT, что превосходит Ethereum и делает Tron крупнейшей стейблкоин-сетью с максимальной оборачиваемостью. Это означает потерю для Ethereum ключевого рыночного сегмента.

BNB Smart Chain и другие публичные блокчейны также усиливают позиции в GameFi и торговле альткоинами. Хотя Ethereum сохраняет лидерство по DeFi и TVL (около 56% сектора на июль 2025 года), в мультисетевой реальности его доля ощутимо снизилась.

Управление и риски безопасности

Переход на PoS усилил беспокойство по поводу централизации стейкинга. Для участия валидатором требуется 32 ETH, поэтому многие вынуждены использовать пулы или централизованные биржи, что ведет к концентрации контроля у немногих крупных участников. На пике доля крупнейшего пула Lido превышала 32% рынка; хотя затем его часть снизилась до 25%, это намного больше, чем у Binance (8,3%) и Coinbase (6,9%). Беспокойство сообщества не утихает: если доля одного участника превысит треть голосов валидаторов, это создаст угрозу консенсусу и безопасности сети.

Виталик предлагал ограничить долю любого валидатора 15% через комиссии, но в 2022 году на голосовании Lido более 99% участников отвергли идею самоограничения. По данным Dune Analytics, в сети уже свыше 1,12 миллиона валидаторов и более 36,11 миллиона ETH в стекинге — около 29,17% предложения. Вопрос баланса между безопасностью и диверсификацией участников по-прежнему остается нерешенным.

Спорная роль Ethereum Foundation

Отсутствие прозрачности у Ethereum Foundation в вопросах финансирования экосистемы и управления казной уже много лет вызывает недовольство. Сообщество часто критикует продажи ETH на пиках без публичных объяснений; некоторые разработчики считают, что политика невмешательства Фонда усилила фрагментацию и запутанность экосистемы, затрудняя эффективное управление.

Тем временем ключевые фигуры, включая Виталика и других первопроходцев, остаются влиятельными, но предпочитают не высказываться по стратегическим вопросам и не вмешиваться в управление. Такая сдержанность со временем создала вакуум: отсутствует консенсус, мало кто берет на себя ответственность, нет импульса для новых инициатив. Открытые обсуждения сошли на нет, а стратегические и технические решения принимаются кулуарно.

Без явного лидера мировой компьютер работает — но кажется лишенным вектора развития.

Пробелы прикладного уровня и слабая динамика рынка

Если Ethereum стремится стать мировым компьютером, его ценность должна выходить за рамки вычислений и безопасности. Наибольший потенциал — в поддержке нового поколения массовых инновационных приложений, которые способны испытать границы возможного и привлечь миллионы новых пользователей и разработчиков.

Однако за десятилетие только DeFi и NFT получили массовое признание рынком. Остальные направления прикладного слоя практически не проявили себя.

Перспективные сегменты — соцсети, игры, идентификация, DAO — пока не создали ни одного массового продукта, сравнимого по эффекту с DeFi и NFT.

Web3-соцсети, такие как Friend.tech и Lens, быстро теряли активность из-за низкой удерживаемости пользователей; ончейн-игры ограничились эксперементами с токен-экономикой и не вышли в мейнстрим; решения по идентификации и DAO остаются на стадии узких технических пилотов.

Статистика сети подтверждает этот разрыв. К июлю 2025 года суточное сжигание ETH опустилось ниже 50 — исторический минимум и резкий контраст с уровнем 1 000+ ETH ежедневно во время ажиотажа 2021 года.

Среднее значение активных адресов за 7 дней снизилось примерно до 566 000; максимум марта 2024 года так и не был превышен. Число новых адресов в сутки — порядка 120 000, а ежемесячное количество ончейн-транзакций — в диапазоне 35–40 миллионов.

Для сети, претендующей на роль мирового компьютера, это сигнализирует о недостатке «искры», необходимой для запуска новой волны массовых приложений.

Несмотря на крупнейшее в секторе сообщество разработчиков и солидные технические ресурсы, Ethereum так и не создал «killer app», способного привлечь десятки миллионов новых пользователей и радикально изменить потребительские привычки. Прошло десять лет — сеть остаётся сильной, но всё ещё ищет свою новую миссию.

Застой заметен и в цене ETH. После попытки достичь 4 900 долларов в ноябре 2021 года новый максимум не был обновлён. Даже такие масштабные апгрейды, как Merge и реформы комиссий, привели лишь к умеренному росту. На протяжении 2022–2024 годов ETH отставал от Bitcoin, Solana и даже BNB. В 2025 году на фоне роста других криптоактивов ETH держится чуть выше 3 000 долларов, а пара ETH/BTC в апреле упала ниже отметки 0,02 — минимум за несколько лет. ETH, некогда считавшийся топливом инновационных смарт-контрактов, теряет статус ведущего генератора рыночной стоимости.

В последнее время ETH поддерживают стратегические инвестиции со стороны публичных компаний и институтов. Sharplink Gaming, BitMine и другие фирмы объявили о планах по формированию казначейских резервов через конвертируемые облигации, привилегированные акции либо рыночные размещения с последующей покупкой ETH. В отличие от Bitcoin, ETH позволяет получать доходность через стекинг и restaking-протоколы, что делает его привлекательным инструментом для корпоративных казначейств. За несколько недель цена ETH восстановилась до отметки выше 3 600 долларов.

Часть аналитиков считает, что этот рост вызван не органическим развитием экосистемы, а перераспределением капитала ради краткосрочной спекуляции, а не инновациями или новым пользовательским спросом.

Одна только технологическая эволюция и институциональные вливания не приведут к появлению тех новых приложений, которые изменят пользовательские привычки и породят свежий спрос.

Десять лет спустя Ethereum всё ещё не ответил на главный вопрос: какие приложения должен запускать мировой компьютер, чтобы вновь вдохновить весь мир?

Дорога не завершена: новые горизонты десятилетия

Сможет ли Ethereum справиться с вызовами зрелости, открыв новые границы благодаря технологическим инновациям и росту экосистемы?

Технологии: более быстрый и единый мировой компьютер

У сообщества уже есть план развития после Merge.

В эссе «Ethereum’s Possible Futures: The Surge» Виталик определяет основную цель нового этапа: увеличить суммарную (L1 + L2) пропускную способность Ethereum до 100 000 транзакций в секунду, при сохранении децентрализации и устойчивости mainnet. Необходимо, чтобы ведущие L2 были ориентированы на ключевые ценности Ethereum — доверие без посредников, открытость, устойчивость к цензуре — и чтобы пользовательский опыт взаимодействия между L1, L2 и приложениями был столь же бесшовным, как внутри единой цепочки.

EIP-4844, стартовавший в 2024 году, — только первый шаг. В ближайшем будущем ожидаются улучшения в выборке и сжатии данных.

По мере развития zero-knowledge-доказательств (ZK-SNARK, ZK-STARK) исчезнут узкие места производительности, и многие пользователи, ушедшие на другие сети или L2, смогут вернуться.

Управление и экономика: восстановление рыночной ценности основной сети

Важно не только наращивать технический потенциал — Ethereum ищет механизмы возвращения ценности на mainnet.

В июле 2025 года Ethereum Foundation инициировал масштабную реформу «Будущее развития экосистемы» с упором на лидерство и управленческие инициативы. Определены две долгосрочные цели: 1) максимальное число людей, напрямую или косвенно использующих Ethereum и получающих выгоду от его базовых ценностей, 2) увеличение устойчивости технической и социальной инфраструктуры.

Для этого Фонд перешёл на структуру из четырех опор — ускорение, масштабирование, поддержка, долгосрочное развитие — создал команды для работы с предприятиями, поддержки разработчиков, приложений и основателей, а также усилил работу со сторителлингом и контентом для сплочения коммьюнити.

Фонд также пообещал повысить прозрачность, увеличить адресное финансирование публичных благ, предоставить Launchpad для поддержки управления и долгосрочной операционной устойчивости, уменьшить операционные расходы и сформировать бюджетный резерв на 2,5 года.

Эти шаги восприняты как серьезный ответ на критику laissez-faire и как стратегическая инвестиция в новое десятилетие.

В сообществе идут дискуссии и о других возможностях: можно ли вернуть часть стоимости роста L2 обратно в mainnet? Позволят ли изменения комиссий протокола или MEV делиться ценностью rollup-эры с базовым уровнем? Хотя пока речь идет о концепциях, это отражает общую тревогу: без изменений mainnet рискует стать просто расчетным уровнем с неизменно размывающейся ценностью.

На перепутье: в поисках новой искры

Технологии и капитал — не всё.

Каждый исторический взлет Ethereum был вызван появлением новых приложений и концепций. Сейчас вся индустрия блокчейна переживает творческую паузу: нет прорывных решений.

Возможно, отрасли предстоит переосмыслить себя — найти новые сюжетные линии и продукты в соцсетях, идентификации, ИИ и других нишах. Есть мнение, что следующий технологический прорыв может быть инициирован вовсе не изнутри крипторынка.

В лекции «Следующее десятилетие Ethereum» Виталик призывает не копировать Web2, а создавать продукты для будущего взаимодействий: носимые гаджеты, AR/VR, интерфейсы мозг-компьютер, локальный ИИ — всё это призвано органично вписаться в дизайн Web3.

Ethereum по-прежнему объединяет самое большое сообщество разработчиков, обладает богатой экосистемой приложений и инженерным потенциалом. Но сейчас он стоит на перепутье — одновременно перед барьерами и новыми возможностями.

Как резюмирует Виталик: «Прошлое десятилетие Ethereum было временем теорий. В следующем десятилетии нам предстоит сфокусироваться на реальном воздействии». Следующее поколение приложений должно приносить практическую пользу и объединять общие ценности, быть настолько простым, чтобы его осваивали даже те, кто никогда не работал с криптовалютой.

Мировой компьютер переживает кризис зрелости. Он не остановился, а взял паузу, чтобы найти новое направление.

Будущее десятилетие принадлежит Ethereum — и каждому, кто продолжает верить в его мечту.

Как говорит Виталик: «Каждый, кто участвует в жизни сообщества Ethereum, способен вместе строить наше будущее».

Отказ от ответственности:

1. Материал перепечатан с ресурса [Foresight News]; авторские права принадлежат ChandlerZ, Foresight News. По вопросам перепечатки обращайтесь в команду Gate Learn — запрос будет обработан в установленном порядке.
2. Отказ от ответственности: все взгляды в статье принадлежат исключительно автору и не являются инвестиционной рекомендацией.
3. Перевод на русский язык подготовлен командой Gate Learn. Без надлежащей ссылки на Gate воспроизведение, распространение или копирование этого текста запрещено.